Хорьки в поднебесье
Хорьки спасатели на море
Иллюзии, или приключения Мессии, который Мессией быть не хотел
Чайка по имени Джонатан Ливингстон
Письмо богобоязненного человека
Тем временем:
… Да как вышел я за Днепр, как повидел,
что это уже не наша панская Украина, а вольная со светосоздания царина*,
значит, божья степь, где, куда ни глянешь, все поле да поле, ковыль
расстилается да коршунье летает,- всполз я, избитый и усталый, на курган и
поглядел этак вперед себя. Голова, брат, и закружилась, а глаза чуть не
ослепли от свету, простора да сверканья всякого. И смотрел я, Хоринька, с
кургана того от утра вплоть до вечера; упал и заплакал с радости. Так бы,
кажись, и пошел на все четыре стороны разом… Волюшка, воля! Постой, и ты
не то заговоришь, как увидишь ее! Сказано, рай! Знаешь бурлацку песню:
Эх ты, степь моя, степь бердянская!..
Жизнь постыла, неволя панская!
* Царина — пахотная степь, поле или выгон.
Веселый вожак, выйдя из глубокого оврага, по дну которого шел с
товарищем, несмотря на усталость, звонко запел, потом вдруг засмеялся и
замолчал.
— Харько! — сказал он, плетясь в гору.
— Что?
— Ты Левенчук по прозванию?
— Левенчук.
— Ну, тебя же мы, как придем, окрестим иначе. Вот я Милороденко по
прозвищу, там на хуторе, дома, значит по ихней панской ревизии; а в
бурлаках я, братец, повсегда Александр Дамский, и имени уж теперь ни в
жисть не меняю; так меня все кавалеры там, значит, помещики, и знают,
потому что пачпорта теперь уж мне не нужно,- и без него я знаю как
обойтись. А вот тебе пачпортик на первый раз нужен. Слушай, Харько…
— Что, Василь Иваныч? — грустно отозвался, вздыхая, новичок.
— Как придем мы на границу, до ногайских степей, береги ты меня, душа
Хоринька. Покаюсь тебе. Непьющ я сызмальства, а как доберусь до воли,- себя
не помню,- пять раз в шинке у Лысой Ганны пропивался, как собачий сын, до
нитки. Береги меня, Харько, как свою душу; не давай мне сразу простору;
ублажай меня, уговаривай, да поделикатней при людях,- потом, пожалуй, и
свяжи, даже поколоти, обругай самою скверною бранью, а водки много не
давай…
